Она опять засмеялась. Я поймал себя на том, что мне нравится ее смешить. Как ни странно, я еще способен смешить симпатичных девчонок.
- Нет, конечно, - ответила она. - Просто у него голос особенный. Как у ребенка, который смотрит на дождь из окна.
- Отличное сравнение, - оценил я. И правда, здорово сказано. О Дилане я прочитал книг пять или шесть, но такого сравнения не встречал. Точного и тонкого. От моей похвалы девчонка порозовела.
- Ну, не знаю... Просто я так чувствую.
- Подобрать к чувствам слова непросто, - улыбнулся я. - Все мы что-нибудь чувствуем. Только мало кому удается сказать.
- Я мечтаю написать книгу, - призналась девчонка.
- Могу спорить, это будет очень хорошая книга, - уверенно сказал я.
- Спасибо, - улыбнулась она.
- И все-таки сегодня ваши ровесницы не слушают Боба Дилана.
- А я вообще люблю старую музыку. Дилана, "Битлз", "Дорз", "Бёрдз", Джими Хендрикса и все такое.
- Это здорово... - Я посмотрел ей в глаза. - Нам бы как-нибудь встретиться, поболтать...
Она улыбнулась и чуть заметно склонила голову набок. У каждой симпатичной девчонки найдется триста разных ответов на подобные предложения. Как для сверстников, так и для тридцатипятилетних разведенных холостяков.
- Спасибо, - сказал я ей и тронул машину с места. "Застрявший в драндулете под Мемфис-блюз опять"... После разговора с девчонкой настроение резко улучшилось. Выбирая "карину-1800", мой внутренний голос не прогадал.
Табло на панели показывало 16:42. Пустое, без солнца небо заливали сумерки. Я ехал домой, тормозя у каждого светофора. Это не обычная воскресная пробка: целый квартал парализовало аварией. Зеленая спортивная легковушка вляпалась в восьмитонный грузовик с бетонными плитами и теперь напоминала пустой картонный ящик, на который уселся чей-то огромный зад. Когда я подъехал, вокруг уже суетились полицейские в черных дождевиках, а груду зеленого лома цепляли тросом к огромному эвакуатору.
Авария задержала меня на полчаса, но до встречи с библиотекаршей время еще оставалось. Я закурил и, слушая Дилана, попытался представить, что значит быть женой революционера. С одной стороны, революционер - все-таки не профессия. А вот политик - профессия. Но революция ведь тоже политика, как ни крути. Я вконец запутался и помотал головой.
О чем говорит такой муж за ужином после работы? Неужели о том, насколько назрела сегодня революционная ситуация?
|