Я сажусь на стул у окна и смотрю на яму, возле которой нет ни души. Вскоре слышу, как Полковник, вернувшись, стучит в мою дверь. Его неизменные шинель и шапка густо присыпаны снегом.
- Кажется, к вечеру занесет все вокруг, - говорит он. - Есть будешь? Я принесу.
- Спасибо, - соглашаюсь я.
Минут через десять он возвращается с кастрюлей в руках и ставит ее на плиту. И только тогда осторожно снимает шинель и шапку - точно животное, которое скидывает панцирь, когда сменяется время года. Пригладив пятерней седые волосы, он садится на стул и переводит дух.
- Извини, что с тобой не позавтракал, - говорит старик. - С утра как навалилось работы - поесть было некогда.
- Так вы тоже копали яму?
- Яму? А, вон ты о чем... Такая работа не для меня. Хотя я, конечно, вовсе не против ям. - Полковник чуть усмехается. - Нет, я работал в Городе.
Еда уже подогрета, и он раскладывает ее по тарелкам. Овощное рагу с лапшой. Он дует на тарелку и с аппетитом ест.
- А зачем нужна эта яма? - спрашиваю я.
- Низачем, - отвечает старик, поднося ложку кот рту. - Они роют яму, потому что хотят ее рыть. Так что это идеальная яма.
- Не понимаю.
- Очень просто. Хотят - и роют. Больше никакой цели нет.
Я кусаю хлеб и думаю об идеальной яме.
- Иногда они роют ямы, - говорит Полковник. - Примерно так же как я играю с тобой в шахматы. Смысла это не имеет и ни к чему не ведет. Но ничего страшного в этом нет. Никто не нуждается в смысле и не собирается ни к чему приходить. Все мы здесь роем свои идеальные ямы. Бесцельные движения. Бесплодные усилия. Никуда не ведущие шаги. Замечательно, ты не находишь? Никто не обижает и никто не обижается. Никто не обгоняет и никого не обгоняют. Никто не побеждает и не проигрывает.
- Кажется, понимаю...
Старик кивает несколько раз и, наклонившись к тарелке, доедает рагу.
- Возможно, что-то в Городе тебе и кажется странным, - продолжает он. - Но для нас это все Природа. Все естественно, идеально, спокойно. Когда-нибудь поймешь. По крайней мере, я желаю тебе этого от души... Я всю жизнь был военным и ни о чем не жалею. Моя жизнь по-своему удалась. Я и сейчас еще вспоминаю, как пахнут порох и кровь, как сверкают клинки и зовет в атаку труба. Хотя ради чего мы сражались, я давно уже позабыл. Слава, любовь к Родине, боевой дух, ненависть к врагу - ничего не осталось... А ты, я вижу, очень боишься потерять себя. Я тоже боялся. Тут нет ничего зазорного. - Полковник умолк и уставился в пустоту, подбирая слова.
| 
