А дед у меня даже не знает, что такое усталость, да и я такая же... То есть, ты правда сейчас устал?
- Правда. Страшно устал, - очень искренне сказал я. И с удовольствием повторил бы это еще раз двадцать.
- А что это такое - страшно устать? - спросила она.
- Это когда разные уголки твоих чувств становятся непонятными тебе самому. И ты начинаешь жалеть себя и злиться на окружающих. А уже из-за этого - злиться на себя и жалеть окружающих... Ну, примерно так.
- Хм... Ни того, ни другого не понимаю.
- Вот именно: в итоге ты вообще перестаешь понимать, что к чему. Только прокручиваешь перед глазами кадры, и каждый окрашен в свой цвет. Чем быстрее они бегут, тем больше каши в твоей голове. А потом наступает Хаос.
- Как интересно, - сказала она. - Здорово ты все излагаешь...
- Да уж, - согласился я. Насчет разъедающей человека усталости - той, что вскипает в каждом из нас независимо от возраста и пола, - я могу говорить часами.
... Читать дальше »
Не хочу оправдываться - но мне действительно хотелось увидеть результаты своих открытий. К тому времени у меня в голове уже сформировалась стройная теория, но не было способов ее подтвердить. Я уперся в больное место нейрофизиологии: на какой-то стадии экспериментов только на животных уже не протянешь. Ибо даже мозг обезьяны не способен погружаться в собственную память так же глубоко, как человеческий.
- И вы использовали нас как подопытных крыс?
- Э, погоди, не торопись. Сначала я объясню тебе вкратце мою теорию. Существует расхожее представление: нет шифра, который нельзя сломать. И, в общем, это верно. Любой шифр основан на каком-то принципе. каким бы сложным и изощренным он ни был, этот принцип - не более чем перекресток сознаний многих людей. Понял принцип - разгадал шифр. Больше всего доверия у людей вызывает система "книга для книги", когда двое договариваются, какая строчка на какой странице книги будет служить ключом. Но тут есть одна проблема: если книга
... Читать дальше »
Похоже на финский, но в финском я, увы, ни в зуб ногой. В какой-то момент мне послышалось: "У - дороги - в поле - дряхлый - Дьявол - сел", но совсем ненадолго. И больше ничего вразумительного.
Я двигался по дороге, подбирая слова и строки к ее шагам. А в голове крутилась картинка с ее розовыми кроссовками. Правая пятка касается земли, левая отрывается, левая касается - правая отрывается, и так без конца. Время замедлилось. Как будто в часах лопнула пружина, и минутная стрелка не может сдвинуться ни на минуту. По моей остановившейся голове то вперед, то назад неторопливо расхаживают ее розовые кроссовки.
У дороги в финскую деревушку на камне сидит престарелый Дьявол. На вид ему лет тысяч двадцать, он устал и измучен, его одежда и обувь в пыли. Борода и усы свисают рваными клочьями. "Куда спеш
... Читать дальше »
- Но когда-нибудь все это исчезнет, правда? Все оборвется, как струна, и ничего уже не вернешь. Хотя думать об этом сейчас никакого смысла нет.
- Давай поедим, - сказал я.
Она вышла в соседнюю комнату, переоделась в желтую футболку и потертые джинсы. Я натянул свои зеленые брюки и рубашку. Мы уселись за стол на кухне, съели поджаренный хлеб, салат, сосиски и выпили кофе.
- Ты в любой кухне так быстро осваиваешься? - поинтересовалась она.
- Все кухни на свете похожи, - сказал я. - Там готовят, а потом едят. Больших различий при этом не наблюдается.
- И тебе никогда не надоедало жить одному?
- Не знаю. Никогда об этом не думал. Прожил с женой пять лет, а сейчас даже не помню, какая была жизнь. Теперь кажется, что я все время был один.
- И больше не хочешь жениться?
- Теперь уже все равно, - сказал я. - Что так, что эдак... Как собачья конура, у которой с одной стороны вход, с другой выход. Откуда ни вползай - все
... Читать дальше »
От нечего делать я решил было поискать глазок телекамеры, но вовремя спохватился. Ну, допустим, отыщу я его - и что дальше? Только выдам себя наблюдателям: вот, догадался, что вы за мной наблюдаете. А за это они, чего доброго, пустят лифт еще медленнее, чем сейчас. Нет уж, увольте. Я и так опаздываю ко времени, которое сам назначил.
И я решил просто ждать, не делая ничего особенного. В конце концов, я здесь - лишь затем, чтобы выполнить заказанную работу. Мне нечего бояться и незачем напрягаться.
Я прислонился к стене, сунул руки в карманы и еще раз пересчитал мелочь. Три тысячи семьсот пятьдесят иен. Сосчиталось без сучка без задоринки. Раз - и готово...
Три тысячи семьсот пятьдесят?!
Подсчет неверен.
Я где-то ошибся.
У меня вспотели ладони. За последние три года пересчитывания мелочи в карманах я не ошибся ни разу. Это не просто ошибка. Как ни верти, это - дурное предзнаменование. И пока предзнаменование не разродилось явным не
... Читать дальше »
Примерно на полпути мы встречаем несколько зверей. Не в силах найти хоть какой-нибудь корм, они скитаются по снегу, глядят грустно. Я тащусь мимо со своей ношей на загривке, и голубые глаза зверей долго смотрят нам вслед. Словно каждый зверь отлично понимает, куда и зачем мы идем.
Дорога заводит в гору - и у меня не хватает дыхания. Тень моя тяжелеет, а у меня все больше заплетаются ноги. Если вдуматься, с этим чтением снов я уже давно потерял форму. Пар от моего дыхания становится гуще, а перед глазами начинают выплясывать крохотные снежинки.
- Ты как? - беспокоится тень. - Может, передохнешь?
- Придется. Извини... Я за пять минут оклемаюсь.
- Чего извиняешься? Ты ж не виноват, что я идти не могу. Конечно, отдыхай, сколько нужно... Странно, да? Будто все беды на одного тебя навалились.
- Но это же мои беды, - говорю я. - Верно?
- Да, - отвечает тень. - Я тоже так думаю.
Я сваливаю тень на снег и опускаюсь рядом на корто
... Читать дальше »
Она обошла кровать с другой стороны и как была, в своем розовом костюмчике, легла со мной рядом. Я отдал ей вторую подушку, она взбила ее ладонью и подложила себе под голову. От ее шеи по-прежнему пахло дыней. Я с трудом перевернулся на другой бок, и с полминуты мы молча лежали в кровати лицом друг к другу.
- Я еще никогда не была к мужчине так близко, - вдруг сказала она.
- Надо же, - только и сказал я.
- И в город почти никогда не выходила. Потому и не смогла найти место, куда ты велел прийти. Хотела по телефону дорогу спросить, а звук отключился.
- Поймала бы такси да сказала водителю, куда ехать.
- У меня с собой почти не было денег. Я ведь сразу на улицу побежала, впопыхах даже забыла, что деньги нужны. Вот и пришлось пешком идти.
- А кроме деда, у тебя - никого?
- Мои родители и двое братьев погибли в аварии, когда мне было шесть лет. В машину сзади врезался грузовик, бензобак взорвался, и все сгорели.
Пока я рассеянно думал об этом, двери лифта открылись. Она вышла первой и, как в первую нашу встречу, заспешила по коридору, цокая каблучками. Я двинулся следом. Ее аппетитная попка плавно покачивалась передо мной, а золотые сережки в ушах поблескивали в такт шагам.
- Допустим, мы стали жить вместе, - сказал я ее спине. - Ты мне столько всего даешь, а мне даже ответить нечем. По-моему, это слишком несправедливо и неестественно.
Чуть замедлив шаг, она дала мне с ней поравняться.
- Ты что, серьезно так думаешь?
- Конечно. Неестественно и несправедливо.
- А я думаю, у тебя есть что мне предложить.
- Например? - спросил я.
- Например... твой эмоциональный панцирь. Я бы очень хотела узнать о нем побольше. Как он устроен, как работает. Я такое редко встречала, мне ужасно интересно.
- Да ну? По-моему, ты преувеличиваешь, - сказал я. - У каждого человека есть такой панцирь - у кого толще, у кого тоньше. Если захочешь -
... Читать дальше »
По всей стране бунты и забастовки, - какие уж там научные экспедиции, тем более на линию фронта! Но даже если бы такая экспедиция и появилась, никаких условий для исследований ей бы, мягко говоря, никто не создал. Русская армия терпела поражение за поражением, и не исключено, что место для раскопок уже стало бы немецкой территорией.
- И что с ним стало, с этим ротмистром?
- Через два месяца его повесили на столбе. Вдоль дорог от Украины до Москвы тянулись телеграфные столбы, на которых большевики вешали офицеров - выходцев из буржуазии. Хотя этот бедняга и политикой-то не интересовался, простой аспирант-биолог...
Я представил себе огромную Россию, уставленную телеграфными столбами, с которых свисали трупы офицеров, и мне стало не по себе.
- Тем не менее, в октябре, перед самой революцией, ротмистр успел передать череп раненому солдату, которому доверял, - с обещанием, что если тот доставит находку профессору Петроградского университета, получит ще
... Читать дальше »
