Она допела "Велосипедный блюз", и мы выкарабкались на ровное место. Перевели дух, Отдышались, оглядели окрестности. Плоское и гладкое, как стол, плато тянулось перед нами, докуда хватало глаз: ни противоположного края, ни свода над головой мы не увидели. С полминуты она ползала на корточках у того места, где мы взобрались, и в итоге собрала еще несколько скрепок.
- Ну и куда же ушел твой дед?
- Скоро дойдем. Уже совсем немного осталось. Дед про это плато часто рассказывал, так что я, в общем, неплохо ориентируюсь.
- Ты хочешь сказать, он часто сюда приходил?
- Да, конечно. Чтобы составить карту Подземелья, дед изучил здесь все до последнего уголка. От общей схемы лабиринта до тайных, неизвестных жаббервогам путей.
- И все это - в одиночку?
- Ну да. А как же еще, - ответила она. - Дед всегда все делает один. Не потому, что людей не любит или, скажем, не доверяет им. Просто ни с кем не может ужиться.
Я гляжу на дым - и не понимаю, почему люди никак не оберегают зверей.
- Почему не построить для них хотя бы какой-то загон? - спрашиваю я за шахматами у Полковника. - Отчего мы никак не защищаем их от снега и ветра? Ведь вовсе не обязательно строить что-то большое. Простенький забор да крыша над головой спасли бы многих.
- Бесполезно, - отвечает старик, не отрываясь от доски. - Даже если им построить загон, они в него не пойдут. Зверюги спят в долине много веков подряд. И не перестанут спать под открытым небом, даже если это будет стоить им жизни. На морозе, под всеми ветрами, в снегу.
Полковник ставит своего епископа перед моим королем, укрепляя оборону. С флангов меня атакуют два единорога. Старик терпеливо ждет, когда я-таки сделаю ход.
- Вас послушать - получается, что они сами ищут страданий и смерти.
- В каком-то смысле так оно и есть. Но для них это все - природа. И холод, и все невзгоды... Для них это что-то вроде спасения.
Того и гляди, выйдет так, что план планом, а выполнить - сил не хватит. Потому мне и нужна была Карта до начала зимы...
Я гляжу на дерево над головой. Меж толстых веток проглядывают лоскутки угрюмых туч.
- Но отсюда не убежать, - говорю я. - Разве по Карте непонятно? Все выходы перекрыты. Здесь - Конец Света. Назад не вернуться, вперед не продвинуться.
- Я не знаю, что там за конец, но отсюда обязательно должен быть выход. Это я нутром чую. Как будто на небе написано: "Отсюда есть выход". Вот я и думаю: должен быть какой-нибудь способ, вроде птичьего. Куда летят птицы? Наружу. Значит, за Стеной действительно есть внешний мир, а людей из Города туда не пускают. Иначе зачем обносить Город Стеной? А если есть стена, в ней должен быть выход.
- Возможно, - вздохнул я.
- Он есть, и я его найду. Мы с тобой убежим отсюда. Я в такой дыре загибаться не собираюсь.
Тень замолчала и снова застучала каблуком по земле.
В кромешном мраке я спустился по тросу до самой воды, посигналил фонариком, и толстушка спустилась за мной. Лезть в ледяную воду, когда вокруг хоть глаз выколи, хотелось меньше всего на свете. Но выбирать не приходилось. Я зашел в воду по колено, затем по плечи. Вода обжигала холодом, но опасности как будто не представляла. Вода как вода. Без каких-либо примесей и не гуще обычной. Вокруг висела тишина, как на дне колодца. Воздух, вода, чернильная тьма вокруг - все замерло. И только плеск наших рук по воде, усиленный в сотни раз, отдавался под невидимыми сводами странным эхом - словно чавкала гигантская рептилия. Уже в воде я вдруг вспомнил, что старик должен был "обезболить" мне рану.
- Это здесь плавает рыба с когтями? - бросил я туда, где, по моим расчетам, плыла толстушка.
- Вряд ли, - ответила та. - Это же просто легенда... Наверное.
И все-таки мысль о том, что сейчас из пучины вынырнет огромная рыба и оттяпает мне ногу, не покидала меня. Проклятая тьм
... Читать дальше »
Ободрать череп или выпотрошить человеку мозги. Можно подумать, большая разница.
- Вот поэтому мне нужно, чтобы ты как следует все закодировал, - очень серьезно сказал старик. - Чтобы даже самые крутые кракеры, перехватив эти данные, не смогли прочесть результаты экспериментов. Я не знаю, выйдет ли цивилизация из кризиса, в котором оказалась, так и не решив, как ей использовать науку - во зло или на благо самой себе. Но сама наука должна существовать только ради науки. Только так! В это я верю свято.
- Я плохо разбираюсь в вопросах веры, - осторожно ответил я. - Но хотел бы разобраться в вопросе, так сказать, чисто организационного плана. Дело в том, что заказ на мою работу исходил не от Системы, и даже не от официального агента Системы; меня заказали лично вы. Это крайне редкий случай. Откровенно говоря, подобные случаи чреваты нарушением Устава. Если я нарушаю Устав - меня лишают лицензии, и я остаюсь без работы. Надеюсь, это вы понимаете?
Я говорю это ей, и мне кажется, будто узелки моей памяти понемногу распутываются. Или просто потихоньку налаживается моя жизнь?
- Погоди-ка... Возможно, такие штуки найдутся здесь, в архиве. Эта комната только называется "архив" - на самом деле там просто свалены разные вещи из старых времен. Я сама туда почти не заглядываю, и что там - не знаю... Хочешь посмотреть?
- Давай, - соглашаюсь я. - Все равно я сегодня больше ни одного сна не прочитаю.
Мы проходим вдоль полок с черепами до двери хранилища. Перед нами - дверь с матовым стеклом, точь-в-точь как та, что вела в библиотеку. На оловянной ручке - тонкий слой пыли, но дверь не заперта. Моя спутница зажигает фонарь, и в его желтоватом мерцании по стенам узкой комнаты разбегаются причудливые тени предметов, горой наваленных на полу. В основном - чемоданы и дорожные сумки. Между ними попадаются какие-то коробки, футляры, зачехленные теннисные ракетки, но не часто. Полная комната сумок и чемоданов. Штук сто,
... Читать дальше »
- Прости, пожалуйста, - вернулась она в разговор. - Ну, хорошо. Я пропущу семинар. Все конечно, будут недовольны...
- Извини.
- Да ладно! Все равно вокруг уже ни рыбки не осталось. Сделаю доклад неделей позже - никто не пострадает. Правда же?
- Ну, в общем, да...
- Где будем ужинать? У тебя?
- Нет, у меня не получится. Холодильник сдох, еды почти не осталось. Даже готовить невозможно.
- Я знаю, - сказала она.
- Знаешь? - не понял я.
- Конечно. Зато теперь там порядок, правда?
- Так это ты все убрала?
- Ага. А что, не надо было? Сегодня утром решила принести тебе еще одну книгу. Прихожу - дверь открыта, в квартире бедлам. Ну, я и прибралась немного. Правда, на работу слегка опоздала. Но ты же меня так здорово угостил... Или все-таки зря?
- Что ты, наоборот! - сказал я. - Я тебе очень благодарен.
Старик поднялся с кресла, повернулся ко мне спиной и принялся шарить по голой стене руками. Секунд пять или шесть - и вдруг в монолитной, на первый взгляд, стене распахнулась дверца потайной ниши. Фокусы продолжались. Старик достал из ниши еще одну папку с документами и захлопнул дверцу. Дверца закрылась, и на гладкой белоснежной стене не осталось ни щели, ни шва.
Взяв эту папку, я бегло просмотрел семь страниц, мелко испещренных цифрами. С хаотичностью никаких проблем не было. Нормальные беспорядочные цифры. Обычное сырье для конвертации.
- Я думаю, для данных этого порядка "стирка" подойдет в самый раз, - предложил я. - При "стирке" разрядность ключа такова, что за взлом алгоритма обычным методом перебора можно не беспокоиться. "Временный мост" здесь практически не построить. В принципе, конечно, такая вероятность есть, но на практике успешность "случайного тыка" никак не проверить, а значит, и от погрешностей до конца не избавиться. Это все равно, что пытаться х
... Читать дальше »
- Но у тебя в голове как раз и происходит временной парадокс! Создавая воспоминания, ты создаешь параллельные миры.
- Значит, мир который я переживаю, с каждой секундой все больше отличается от мира, который я знал?
- Точно не скажу. И никто, наверное, не скажет. Но этого нельзя исключать... Конечно, это не те "параллельные миры", о которых пишут фантасты. Тут все дело в личном восприятии. Но мир действительно выглядит так, каким мы его себе представляем. И, скорее всего, меняется постоянно.
- Так что же - скоро он изменится опять, перемычка А сработает, и я окажусь в другом мире?
- Да.
- И с этим уже ничего не поделаешь? Мне остается только сидеть и ждать, сложа руки?
- Именно так.
- И до каких пор я буду там оставаться?
- Вечно.
- Не понял... - выдохнул я. - Как это - вечно? Есть же какие-то физические пределы. И тело, и мозг умирают. А когда умрет мозг - умрет и сознание. Разве не так?
- Но когда потеряешь себя, приходит покой... Глубокий покой, какого ты никогда не испытывал прежде. Помни об этом.
Я молча кивнул.
- Я, кстати, слышал о твоей тени, - говорит Полковник, подбирая хлебом остатки рагу на тарелке. - Говорят, твоя тень совсем плоха. От еды ее тошнит. Третий день с койки не встает. Кажется, долго не протянет. Ты бы сходил, повидал ее, если не противно. Уж она-то, я понял, ищет с тобою встречи.
- Да, наверное... - бормочу я, изображая легкое замешательство. - Мне-то не противно. Но позволит ли Страж?
- Когда тень умирает, хозяин имеет право с ней встретиться. Так заведено. Для Города смерть тени - большое событие. Даже Страж не может вмешаться. Да и зачем ему...
- Ну, что ж. Сходить, что ли, прямо сейчас? - словно бы размышляю я, выдержав паузу.
- Давай. Дело нужное. - Старик похлопывает меня по плечу. - Как раз успеешь, пока дорогу не замело. Все-таки для человека нет ничего ближе тени. Простишься с не
... Читать дальше »
