Цепляясь за выступы в скале, я думал о Бене Джонсоне и его лошадях. Может, именно благодаря этому - кто знает? - рана моя постепенно унялась, и я даже забыл о ней на какое-то время. Что, в принципе, лишь подтверждало толстушкину теорию обезболивания с помощью позитивных мыслеимпульсов.
С точки зрения альпинизма, эта Гора, наверное, даже не попала бы в категорию "объект скалолазания". Без лишних выступов, есть куда ногу поставить и за что зацепиться. В общем, маршрут для новичка, если не для воскресного похода первоклашек.
Однако здесь, в кромешной мгле Подземелья, все выворачивалось наизнанку. Во-первых, понятное дело, вообще ничего не видно: что у тебя перед носом, сколько осталось пути, на каком месте скалы ты находишься, какой глубины проклятая пропасть у тебя под ногами, туда ли вообще ты ползешь - ни черта не разобрать. До этого дня я никогда так не боялся ослепнуть. Настоящий Страх - до полной утраты личных ориентиров, уважения к себе и какой бы то ни было си
... Читать дальше »
Я присел в кухне на стул и попытался собраться с мыслями. Это что же получается? Кто-то нарочно пришел и вылизал каждый уголок моего жилища? Но кто? Те громилы от кракеров? Или люди Системы? Что ими двигало, о чем они думали, я не имел ни малейшего представления. Но как бы то ни было: к анонимным уборщикам квартиры я, в общем, испытывал благодарность. Что ни говори, а приятно вернуться в чисто прибранный дом.
Я предложил толстушке мыться первой. Она заложила страничку в книге, встала с кровати, прошла в кухню и начала раздеваться. Шурша при этом одеждой настолько естественно и откровенно, что я, сидя в комнате на кровати, немедленно представил ее голой. Ее тело было сразу и взрослым, и детским. Тугая плоть обволакивала ее, как молочное желе, чуть больше, чем обычного человека. И в то же время то была очень правильная полнота: если смотреть в глаза, очень легко забыть о том, что она толстушка. Плечи, бедра, шея, животик - упругие, как у китенка. Грудь небольшая, но так и про
... Читать дальше »
Дальше слов я не помнил, а потому сочинял на ходу свои. Довольно быстро у меня вокруг печки собралась довольно большая куча народу. Кто-то в дверь вдруг стучит, храбрый папа к двери бежит, а за дверью - раненый лось, и ему нелегко пришлось, и он жалобно просит отца: "Я так голоден, дайте овса!"... В конце песни все садятся у печки, кормят лося консервированными персиками и хором поют припев.
- Здорово! - похвалила она. - Извини, что не хлопаю. Но мне очень понравилось, правда.
- Спасибо, - искренне сказал я.
- Спой еще что-нибудь, - заказала она.
И я спел ей "Белое Рождество":
Я вижу сны в Рождество,
И дарю тебе все,
Что расскажут мне
Старые сны
Я вижу сны в Рождество,
И колокольчик звенит
И снег будет белым
До самой весны...
- Высший класс! - восхитилась толстушка. - Слова твои?
В итоге я принял решение. Чтобы совсем не сбрендить, буду считать, что через двадцать два часа я просто умру. Если же и дальше рассуждать о бессмертии и переходах в иные миры, мои бедные мысли превратятся в монологи дона Хуана, и последний день в этом мире развалится на куски.
"Я умру", - решил я хотя бы для удобства. По крайней мере, думая так, я куда больше похож на себя самого.
На душе сразу полегчало.
Я погасил окурок и пошел в спальню. Глянул на спящую толстушку. Машинально проверил карманы. И поймал себя на мысли, что, кроме бумажника с кредитками, мне уже ничего не нужно. Ключами от дома запирать нечего. От удостоверения конвертора остается разве что прикурить. Записная книжка больше не пригодится. Машину я бросил у конторы Профессора, а значит, и в ключах от нее смысла нет. Даже от складного ножа никакого толку. Я выудил из карманов всю мелочь и ссыпал на стол.
Выйдя из дома, я доехал в метро до Гиндзы, зашел в "Пол Стюарт", выбрал себе со
... Читать дальше »
И то правда. Я еще раз поблагодарил ее, сгреб книги и вышел из библиотеки. Действительно, скрепками пользуются все на свете. Заплати всего тысячу иен - и обеспечишь себя скрепками на всю оставшуюся жизнь. Я заглянул в канцтовары, купил себе на тысячу иен скрепок и поехал домой.
Вернувшись, я первым делом забил продуктами холодильник. Завернул в пленку рыбу и мясо. Уложил в морозилку все скоропортящееся, а также хлеб и кофейные зерна. Сунул тофу в кастрюлю с водой. Выстроил пиво в секции для бутылок. Разложил овощи: свежие вглубь холодильника, старые - поближе к дверце. Переоделся в домашнее, спрятал одежду в шкаф, расставил на полке в ванной новые шампуни и мыло. И, наконец, подошел к телевизору и рассыпал вокруг черепа скрепки.
Ну и сочетаньице.
Все равно что пуховая подушка с ледорубом или чернильница с сельдереем. Я вышел на балкон и посмотрел на эту композицию издалека, но впечатление не изменилось. Что общего может быть между черепом животного и канце
... Читать дальше »
Просто пухленькой назвать ее было нельзя. Эта девушка была молода, симпатична - и все-таки слишком полна. Когда молодая симпатичная девчонка настолько толстенькая, это всегда выглядит немного странно. Шагая за ней, я разглядывал сзади ее шею, руки и ноги. Все ее тело было укутано плотью так, будто на обычного человека посреди ночи вдруг выпал обильный снег и намел на нем приличные сугробы.
Я никогда не понимал, как вести себя в обществе молодых симпатичных толстушек. Почему - сам не знаю. Может быть, потому, что я сразу начинаю представлять, как и что она ест. При виде толстой женщины у меня в голове автоматически разыгрывается сценарий, в котором она с хрустом дожевывает листики кресс-салата в остатках гарнира и с ужимками вечно голодного собирает хлебом в тарелке сметанный соус, весь до последней капли. Как только это происходит, образ ее жующей разъедает мой мозг, точно кислота золотую монету, - и все прочие органы тела перестают реагировать на эту женщину как положено.<
... Читать дальше »
Я забрал сумку, поблагодарил и вышел из метро. И только тут сообразил, что голубая спортивная сумка с эмблемой "Найки" мне теперь совершенно не подходит. Ужинать с дамой, обнимая спортивную сумку, не годится. Может, подыскать вместо сумки приличный портфель? Но проклятый череп - такой нестандартной формы, что войдет разве что в дорожный чемодан, если не кейс для боулинга. Нет уж, спасибо. Только с кейсом для боулинга я еще в ресторан не ходил.
Поразмыслив, я решил, что самое верное в моей ситуации - взять напрокат автомобиль и закинуть череп на заднее сидение. Только так не придется таскать его в руках и беспокоиться, как я выгляжу. А машину лучше подобрать европейскую - что-нибудь пошикарнее. Я, конечно, не большой любитель европейских машин, но почему бы в такой день и
не погулять на всю катушку? Если вспомнить, за всю жизнь не водил ничего, кроме подержанных "жучков-фольксвагенов" да японских малолитражек.
Я заглянул в кафе поблизости, попросил телефонн
... Читать дальше »
Как всегда, сознание возвращалось ко мне понемногу, начиная с уголков глаз. Сначала уголком правого глаза я различил дверь в ванную, а уголком левого - торшер на столе. Потом зоны прозрения начали медленно сходиться. Примерно как лед затягивает озеро - от берегов к центру. И наконец я увидел прямо перед собою будильник, стрелки которого показывали одиннадцать двадцать шесть.
Будильник этот мне подарили на чьей-то свадьбе. Чтобы он перестал звонить, нужно одновременно нажать красную кнопочку в его левом боку, и черную кнопочку - в правом. Иначе он не заткнется. И все это - чтобы избавиться от надоевшей проблемы: обычно человек просыпается, рефлекторно хлопает по будильнику и мигом засыпает снова. Всякий раз, когда эта штука трезвонит, мне приходится садиться, брать эту адскую машинку на колени и осмысленно сдавливать ее пальцами с обеих сторон. Тут уж, хочешь не хочешь, самый беспробудный соня выскочит из забытья обеими ногами сразу. Мне достался этот будильник, повторяю, на
... Читать дальше »
Ощущая себя последним кретином, я повесил на дверцу сдувшийся пакет - и решил провести ближайшие двадцать минут где угодно, только не здесь.
Морось по-прежнему висела в воздухе, словно намекая всему свету о какой-то опасности. Раскрыв зонтик, я отправился гулять по кварталу. Вышел из тихого района жилых домов и свернул на торговую улочку, по которой ходил каждый день. Вдоль улочки выстроились парикмахерская, булочная, "Всё для серфинга" (зачем обитателям Сэтагая столько всего для серфинга - ума не приложу), табачная лавка, кондитерская, видеопрокат и химчистка. На дверях последней висело объявление: "В дождливые дни скидка 10%". Отчего химчистка делала скидку именно в дождь, я не понял, как ни старался. Лысый хозяин сосредоточенно гладил мужские сорочки. Толстые провода, точно лианы в дремучем лесу, разбегались по стенам к гладильным доскам с утюгами. Химчистка была старомодной - еще из тех времен, когда хозяева гладили вещи клиентов своими руками. Я почувствовал к лысому с
... Читать дальше »
В таком возрасте, поверь мне, слишком тяжело кого-нибудь забывать...
- Но сколько тень живет после того, как ее отрежут?
- Смотря какая тень, - отвечает старик. - Чьи-то тени густые и сильные, чьи-то - не очень. Но в этом городе никакие тени долго не живут. Слишком суровый для них климат. Очень долгие и холодные зимы. Ни одна тень не дотягивает до весны.
Я надолго задумываюсь над доской - и, наконец, решаю сдаться.
- Даю тебе фору в пять ходов, - говорит Полковник. - Попробуй, имеет смысл. Пять ходов - неплохой отрыв, чтобы повернуть ситуацию в свою пользу. Игра - такая штука: никогда не знаешь, что будет, пока не победишь или не проиграешь окончательно.
- Давайте попробуем, - соглашаюсь я.
Пока я обдумываю ходы, Полковник встает у окна, чуть приоткрывает плотную штору и смотрит в щель на улицу.
- У тебя сейчас самый тяжелый период. Как с зубами. Старые уже выпали, а новые еще не выросли. Понимаешь, о чем я?
