Она протянула мне раскрытый блокнот и ткнула пальцем в страницу. Никакого шифра на странице не было. Я увидел там лишь огромный крест, дату и время. После обычных столбиков цифр - плотных и мелких, хоть разглядывай в микроскоп, - этот крест смотрелся таким огромным и корявым, что делалось не по себе.
- Ну, и как это понимать? - спросила она. - "Срок истекает"?
- Может, и так. Но я думаю, это и есть пункт четыре. Он случится, если не остановить программу, как в пункте три. В противном случае, программа автоматически запустится, и "крест" наступит неизбежно.
- Значит, нам во что бы то ни стало нужно отыскать деда до полудня?
- Если мои догадки верны - да.
- А они верны?
- Скорее всего, - тихо ответил я.
- Тогда сколько у нас времени? - поинтересовалась она. - До Армагеддона, Большого Взрыва или чего там еще...
- Тридцать шесть часов, - сказал я, даже не взглянув на дисплей. Земля пробежит вокруг Солнца полтора круга. Людям доставят по две утренние газеты и по одной вечерней. Будильники мира два раза прозвенят, а мужчины два раза побреются. Кому повезет, успеют потрахаться дважды или трижды. Такой уж это срок - тридцать шесть часов. Если человек живет семьдесят лет, тридцать шесть часов - это семнадцать тысяч тридцать третья часть жизни. Но теперь, когда они пройдут, случится нечто вроде конца света.
- Что же нам теперь делать? - спросила толстушка.
Отыскав в аптечке, валявшейся в углу, какой-то болеутолитель, я проглотил пару таблеток, запил водой из чайника и надел на плечи рюкзак.
- Лезть под землю, - ответил я.
20
КОНЕЦ СВЕТА
Звери умирают
Звери уже теряют своих собратьев. Первый снег не прекращается до утра, и с рассветом самые старые остаются лежать на земле. Золотые блики с их шерсти еще выскакивают из-под снега, и белизна вокруг становится еще ослепительнее. Холодное солнце, пробиваясь сквозь рваные тучи, наполняет пронзительной свежестью и без того окоченевший пейзаж, а дыхание тысячи с лишним зверей танцует в воздухе белым облаком над заснеженными лугами.
| 
